Испанская сага
Автор: Олег Чернэ
Испания — страна с удивительной историей. Порой даже кажется, что здесь больше наслаждаются тем, что было, а не тем, что есть, хотя в последнее время в виноделии произошли свои качественные изменения. Это особое пространство, где делали вино еще 3000 лет назад или даже больше.
В силу особенностей местного менталитета и различных стрессовых факторов — природных и человеческих — можно сказать, что испанской лозе самой судьбой была уготована роль наполнителя винного масс-маркета. Но при этом его законы всю жизнь преодолевают местные винные Дон Кихоты, рыцари испанской винной саги.
Испанская реальность вместила в себя элементы культуры иберов, кельтов, финикийцев, мавров, евреев, римлян и бог знает, кого еще, и в сочетании с жарким климатом сделала это пространство идеальным для брожения всего подряд, позволяя запросто получать любую бормотуху, которая капает с каждого куста с ягодками. Так что в основной своей массе испанское вино — напиток достаточно легкий, а порой и легкомысленный.
Процесс начального брожения начался с финикийцев. Ведомые богом виноделия Таммузом, финикийцы прибыли на юг Пиренейского полуострова, и сейчас уже кажется, что за священной бактерией-флором — загадкой местных аборигенов-иберов. Финикийцы принесли с собой виноград и построили порт Кадис, чтобы впоследствии люди могли то ли культивировать, то ли вывозить удивительное бактериальное вино, известное сегодня как херес.
И даже во времена преобладания мавров и арабов с их запретом на алкоголь целебные свойства хереса возобладали над религией и идеологией. Фактически именно благодаря хересу, вину с уникальными качествами и вкусом, Испания выделилась как особая винодельческая зона на карте Европы.
Разумеется, Пиренейский полуостров до исламского владычества — одно, а начиная с 715 года — совсем другое. Этот период можно охарактеризовать как «вино пить непозволительно, поэтому назовем его водой». После завершения реконкисты в 1492 году изгнавшие мавров северные испанцы-кастильцы переняли их идею, только теперь наоборот — «воду пить непозволительно, поэтому вино будем считать водой». Неспроста среди испанцев и по сей день существуют такие эпические персонажи, как галисиец Антонио Докампо Гарсия (хозяйство Bodegas Docampo), скончавшийся недавно в возрасте 107 лет и выпивавший по три-четыре бутылки своего красного вина в день, благополучно заменяя им воду.
Монастыри внесли свою лепту в процесс, и большую роль здесь сыграл путь паломников в испанский город Сантьяго-де-Компостела — одна из главных святынь христианского мира. Впрочем, что конкретно пили испанцы и как, история умалчивает, но возбуждает. И именно это пассионарное возбуждение, или особое напряжение местного пространства, и довело Испанию до периода святой инквизиции XV–XIX веков.
В целом надо признать, что хоть культура Испании и развивалась под влиянием множества течений, большое значение имели именно разные стрессовые нагрузки, и большую лепту здесь внес даже не диктатор Франко, а католическая церковь с местным типом инквизиции. Во всем этом проявилась особая пассионарность испанцев, которая работает и в отношении своих вин. Каким же в этих условиях могло быть вино? Для качественного вина в Испании, по сути, не складывалось особых предпосылок, и оно фактически развивалось не благодаря, а вопреки.
Впрочем, было и свое «благодаря» — в конце XIX века виноградники соседней Франции захватила филлоксера, и множество энологов и винных негоциантов из соседней страны ринулись развивать испанскую винную действительность в виде Риохи с ее достаточно средним по возможностям Темпранильо. Так международный рынок пережил настоящий коммерческий триумф испанского вина. Увы, длилось это недолго — филлоксера неизбежно добралась и до Испании, оставив отстроенные хозяйства в запустении.
А если сюда добавить еще и период стагнации в эпоху генерала Франко, то получается, что Риохе практически не было альтернатив. Пожалуй, именно во времена Франко вино окончательно утвердилось в испанском самосознании как напиток, перспективный с точки зрения выручки, а не как объект мира вкуса и этикета.
По сути, испанцев не очень-то всегда интересовало, какое вино им пить — их прежде всего интересовал рынок сбыта. Собственно, тот же херес и его любители англичане предопределили испанские желания вывезти все, что можно получить из винограда, чтобы разбавить London Dry (джин), и здесь я имею в виду английское сознание. Это сознание и сослужило свою недобрую службу испанскому виноделию — и по причине своей можжевеловости, и по причине отсутствия понимания в вине (конечно, на тот период). Особенно это проявилось при свирепом Генрихе VIII (XVI в.), делившем вина, как и весь мир, по принципу типа «женился-развелся», «казнить-помиловать».
Сказалось и то, что отношение к распространению испанского вина имели пираты (буканьеры, флибустьеры и пр.), и тем скорее вино подпадало под законы добычи, чем имело какое-то нормальное представление и позиционирование. Так что и в самой Испании виноделие долгое время также воспринималось как процесс получения добычи. Да и сегодня значительная часть вина все еще делается по этому принципу. Однако именно пиратство помогло распространению и популяризации хереса, так что без сэра Френсиса Дрейка испанское виноделие, может, и не достигло бы своих высот.
Это была, так сказать, английская миля, английское влияние в испанской истории. Не менее интересна аргентинская миля, которая, правда, также пошла на пользу и итальянцам с немцами. А отчасти и свободолюбивым французским виноделам, хотя многих из них и по сей раздражает многое из того, что сделано не во Франции и тем более не в Европе. Однако качество и разнообразие аргентинских вин дало сильный толчок и самой Испании.
Про Чили не говорю — в целом там все вина на одно лицо, как и в Испании. Только в Чили вина пахнут эвкалиптом, а в Испании, где главенствует Темпранильо — укропом. Это-то незамысловатое укропное вино долгие годы и наводило ужас, по крайней мере, на меня. Конечно, можно было считать себя продолжателями традиций финикийского или древнеримского виноделия, но это никак не могло повлиять ни на само вино, ни на искусство его потребления.
Причина, почему одна из крупнейших стран-производителей вина потребляет вина так мало и в основном невысокого качества, лежит в самих испанцах. Кажется, они во всем этом не очень-то и участвуют, разве что там, где не требуется особых усилий: желательно, чтобы из виноградников — прямо в стакан! А остальное — маньяна (завтра)! Если вы этого не знаете, то лучше не попадайтесь на испанскую удочку под названием «маньяна». В общем, благодаря свойственной испанцам неспешности и порой даже лени они не мешают вину делаться, причем желательно, чтобы кто-то приехал и сделал.
В итоге получается, что, при достаточно хорошем представлении испанских вин на мировом рынке, в самой Испании есть очевидные пробелы с культурой потребления, и причина здесь, прежде всего, в специфическом местном менталитете, сочетающем эмоциональность и в то же время неспешность, порой отдающую ленью.
Отношение испанцев к вину можно выразить фразой: «Бери бутылку и наливай себе сам. Здесь никто другому не наливает и никто не обращает внимания на то, кто и что пьет». За процессом принятия вина чаще всего скрывается понятие тусовки или встречи испанской семьи, члены которой, даже постоянно видясь, ведут себя так, будто не виделись вечность. В этой ситуации речь естественным образом идет о вине, которое способно поддерживать их эмоциональность.
Ну а любовь к общению и склонность к теориям заговора здесь настолько распространены, что сложно представить сегодня испанца, не зависящего от того, чтобы поведать что-то другому. И, кстати, в этом испанцы очень близки к русским. И их, и нас объединяет потребность «а поговорить?!». Это, в общем-то, привело к тому, что мышление у испанцев стало очень «легким». Так сказать, без вкуса и обоняния, а с таким мышлением к хорошему вину не подходи.
Конечно, будет неверно обобщать всех испанцев воедино, но факт, что местный менталитет очень зависит от эмоций, что и не позволяет в своей массе делать особые вина. На данный момент винная культура как бы боком ложится на то огромное количество производимого в Испании вина, и несмотря на то, что Испания занимает ведущее место в мире по площади культивируемых виноградников, по среднему качеству вина она все еще серьезно уступает не только Франции и Италии, но и, пожалуй, винам Нового Света — США, Австралии, про Аргентину уже и не говорю. Ну а по потреблению на душу населения, и тем более по культуре потребления, искать ее в лидерах пока не стоит.
При этом, говоря об Испании, следует учитывать, что, скажем, баски и каталонцы — это не совсем испанцы, скорее даже совсем не испанцы. И в этом отношении очень радует развитие виноделия в каталонском регионе Приорат, где благодаря компании хиппи и бунтарей из разных стран появилось настоящее великое вино.
Так сложилось еще одно направление в испанском виноделии — хипповым способом. По сути, именно этот способ виноделия «вопреки» (вопреки абсолютной безвестности и экономической отсталости региона, вопреки многим винодельческим правилам, в условиях очень сложного и даже запущенного терруара) не только поднял планку виноделия во всей Испании, но и предложил новый способ восприятия вина.
Так что вот вам вино хипповым способом, вот туристическим (скажем, от Мишеля Роллана), вот техническим — Торреса и крупных бодег, а вот мистическим, в стиле «завтра у нас будет лучшее вино». А когда будет завтра? Маньяна! А пока с минимальной погрешностью можно идти в магазин и покупать любое испанское вино, и с большой долей вероятности оно достаточно одинаковое.
Тем временем на винной карте мира Испания очень значима. В самой Испании можно выделить до 100 особых зон, в которых можно выращивать виноград и делать вина. И если пытаться сегодня составить топ этих регионов, то, конечно, прежде всего стоит обратить внимание на Херес, Приорат, Рибера-дель-Дуэро, Риас-Байшас и Пенедес. Есть свои удачи и в современной Риохе.
Конечно, среди такого объема вин сегодня уже можно найти очень и очень интересные, но если вы не разбираетесь в испанских винах, то здесь как нигде важен совет эксперта. Начиная с 2000 года, я пристально следил, когда же это «завтра» наступит, и могу сказать, что оно все же наступает сегодня, за что спасибо всем энологам, винным мастерам и экспертам, кто много лет трудился над этим. Особенное спасибо хиппарям из Приората. За то, что стали первыми настоящими винными революционерами, о коих вы и сможете прочесть на страницах данного журнала.
И все же количество и качество пока далеки друг от друга. А если учесть, что испанцы не очень озабочены развитием своего менталитета, то дешевое и простое будет доминировать все равно. Ну а молодежи вообще пиво давай.
Рассчитывать на то, что в вино будут вкладываться и хранить его десятилетиями — не в испанском характере, хоть классической Риохой сегодня и называют вина особо длительной выдержки, но сложилось это, по сути, под влиянием особенностей рынка XX века, когда вино приходилось до продажи держать в бочке и разливать в последний момент.
Фактически столовые и домашние вина — в общем, не выдержанные, — и есть суть виноделия эмоциональных испанцев. При этом надо признать, что сам винный продукт у испанцев не гадостный, и этот достаточно основательный средний уровень — важное достоинство. Но в целом в Испании вина за 5 и 50 евро достаточно схожи.
И если у вас нет знакомого эксперта по испанским винам, не очень утруждайте себя в выборе. Велика вероятность того, что вина будут типичными, особенно если речь идет о Риохе. Но, как я уже сказал тенденция меняется, и вина того же Альваро Паласиоса, как и других хиппарей из Приората — это уже особый и значимый новый символ винного пространства Испании.
Сегодня их фамильное богатство — это ожидание завтра, но суть в том, что завтра испанское — это не обычное завтра, это «когда-нибудь». Поэтому вина в Испании я бы разделил на незамысловатое массовое вино и на вина, которые имеют личный авторский статус, и за которым стоит винодел в образе Дон Кихота Ламанчского, разящего ветряные мельницы вечного испанского «завтра».