Кристиан Муэкс

Кристиан Муэкс, Chateau Petrus
Беседовал Олег Чернэ

 

В отличие от остальных винных регионов Бордо, в Помроле (Pomerol AOC) до сих пор отсутствует винная классификация. Причем сопротивляются ей сами виноделы: никто не хочет стать вторым или третьим, так как каждый гордится своими винами и готов биться за них до последнего. Местные хозяйства считают, что такая ситуация — залог их свободы в виноделии. И все же здесь есть общепризнанный король — его величество Chateau Petrus, гордость компании Établissements Jean—Pierre Moueix.

С виноградника площадью всего в 11,5 га делается не более 23–24 тысяч бутылок вина в год. Если качество произведенного напитка не соответствует высокому стандарту семьи Муэкс, то, несмотря на огромные вложения и затраты, его просто не выпускают в продажу. Сегодня спрос на вино Петрюс стабильно опережает предложение…

Встреча с Кристианом Муэксом, руководителем всемирно известного винодельческого и негоциантского дома Ets JP Moueix (Établissements Jean-Pierre Moueix) из Бордо — это нечто сродни встрече с космонавтом или суперзвездой. Мало того, что добиться самой встречи с ним не так-то просто, требуется еще и искусство адаптации к особенностям этой персоны.

Мне был выделен час, что определило мой график, и я договорился со знаменитым Пьером Люртоном (управляющий Chаteau d’Yquem и Domaine de Chevalier Blanc, владелец Chateau Marjosse) о встрече после посещения Муэкса.

Здесь необходимо историческая справка, касающаяся нашего героя. История негоциантской компании Établissements Jean-Pierre Moueix началась в 1937 году, когда отец Кристиана Муэкса Жан-Пьер решил продавать вина правого берега Жиронды (на тот момент находившиеся в тени левобережных вин гран-крю) — вина коммун Помроль и Сент-Эмильон. Войдя в этот бизнес, Жан-Пьер не смог остаться в стороне от искусства виноделия, и с 1950-х годов он начал сам приобретать виноградники и шато, в числе которых было и шато Петрюс, вскоре завоевавшее всемирную славу.

В 1978 году компанию возглавил наш герой Кристиан Муэкс. Он продолжил эту практику, приобретая все новые замки в Помроле. Недавно, например, компания купила шато Белер Монанж (Chateau Belair-Monange). Это уникальное хозяйство, ведь среди 14 га лоз есть очень старые, которые были посажены еще в 1901 году), а сам Кристиан Муэкс заявил о том, что это «очень тонкое, очень сложное хозяйство, в которое придется серьезно инвестировать». Его компания готова потратить не меньше 10 лет и вложить большие суммы, чтобы все изменения и новшества принесли нужные плоды и позволили создать еще один великий винный бренд в Бордо.

Сегодня компания позиционирует себя, прежде всего, как негоциантская, при этом производство собственных вин составляет 20% ее деятельности. (Компания-негоциант —этот французский винный термин употребляется в значении винного продавца, который собирает продукцию мелких винодельческих хозяйств и реализует ее под собственным именем. При этом семья Муэкс придерживается правила, согласно которому весь цикл производства вина должен проходить в самих шато, что позволяет сохранить личностность вина).

Но это, так сказать, сухие цифры, а как начать задавать вопросы этой необыкновенно энергичной персоне, которая то вскакивала, то выходила из комнаты, где происходила наша встреча, я не понимал. Он принес Пушкина, и мы стали говорить о великом поэте. Но, извините, у меня делу — время, и при всем уважении к Пушкину как все успеть?..

 

— Кристиан, как Вы вошли в семейный бизнес? — рублю я сплеча, пытаясь направить беседу по закону жанра.

— Я начал свою карьеру в 1970 году, когда присоединился к отцу. По своему образованию я инженер-агроном, учился в Калифорнии, в Девисе, изучал виноградарство и энологию.

 

— Не скрою, что основной мой интерес в этом интервью — это вино Петрюс, — я резко перевожу беседу именно на это вино, практически не давая развернуть сельскохозяйственную тему. — Расскажите немного про возникновение бренда Петрюс. Как он складывался?

— В свое время Петрюс являлся личной собственностью моего отца, и он долгое время являлся управляющим директором шато. Сегодня мой брат занимается дистрибьюторством Петрюс во Франции, а я занимаюсь поставками этого вина на экспорт. Конечно, тот факт, что Петрюс связан с крупной негоциантской сетью, является большим преимуществом для нас.

Сбор винограда для Петрюс происходит за 4–5 дней. Но так как у нас много сотрудников, то чаще мы собираем все за 12 часов. Здесь крайне важна точность: собрать все в самый оптимальный момент.

 

Общая информация о винах Бордо

Винный регион Бордо расположен в департаменте Жиронда (в составе крупного региона Аквитания, «земля воды», лат.) на побережье Атлантики. Регион Бордо условно делится на правый и левый берег эстуария Жиронды (устья больших рек Гаронна и Дордонь, впадающего в Атлантику), и винные хозяйства Бордо расположены на берегах Жиронды и впадающих в нее рек Гаронна и Дордонь.

Старейшее признание имеют вина левого, западного берега, в их купажах преобладает Каберне Совиньон. Самым старым хозяйством в Бордо является Chateau Pape Clement, недавно хозяйство отметило свой 700-й юбилей.

В 1855 году по указу Наполеона III была составлена классификация гран-крю Бордо. В нее вошли исключительно вина левого берега Жиронды (с большими субрегионами Медок, O’Медок и Грав). Эту историческую классификацию возглавляют 5 красных вин, так называемых премьер-крю: Château Lafite Rothschild (коммуна Пойяк в субрегионе O’Медок (Paulliac AOC)), Château Mouton Rothschild (та же Pauillac AOC), Château Latour (Paulliac AOC), Château Margaux (коммуна Марго, O’Медок (Margaux AOC)) и Château Haut-Brion (коммуна Пессак, Грав (Pessac-Leognan AOC)).

Для белых десертных вин была создана отдельная классификация, и лучшим из них, премьер-крю-сьюпериор, названо Château d’Yquem (коммуна Сотерн, субрегион Грав, Sauternes AOC).

В винах правого берега преобладает Мерло при поддержке Каберне Фран. Вина правого берега в классификацию гран-крю не вошли. Огромную роль в популяризации и продвижении вин правого берега сыграла в XX веке негоциантская компания Жан-Пьера Муэкса Ets JP Moueix.

В настоящий момент в неофициальный список великих вин Бордо наряду с левобережной пятеркой премьер-крю и сотерном премьер-крю-сьюпериор вошли 3 вина с правого берега: 2 вина из Сент-Эмильон (Saint-Emilion AOC) — Chateau Cheval Blanc и Chateau Ausone и шато Петрюс (Chateau Petrus) из коммуны Помроль (Pomerol AOC), вино семьи Муэкс. В отличие от Сент-Эмилиона, принявшего классификацию по типу левого берега, в Помроли до сих пор нет классификации вин — с этого мы и начинали статью…

 

— Можно ли тогда сказать, что философия Петрюс — это естественность гармонии и концентрации?

— Очень хорошее определение! Особенности Петрюс — это, конечно же, почва, терруар. Это такой небольшой глинистый холм с просто удивительной почвой на вершине холма так называемого плато Помроля.

 

— При этом не каждый год Вам удается делать вино, соответствующее Вашим задачам.

— Да, если мы считаем, что условия были недостаточными, если было какое-то стихийное бедствие, то мы не выпускаем вино. Вернее, его просто деклассифицируют.

Площадь виноградника составляет 11,5 гектаров, и последние три года из-за всех метеопроблем мы произвели очень мало вина — всего только около 2 тысяч ящиков, то есть 24 тысячи бутылок. Здесь очень, очень строгая селекция!

 

— То есть у Вас нет позиции вытягивать виноград и дотягивать вино?

— Нет, мы собираем весь виноград, делаем вино из всего урожая, и потом, когда оно уже созрело, пробуем. Только в этот момент мы принимаем решение деклассифицировать некоторые чаны. То есть каждый год от 20 до 40 процентов вина выбраковывается, ну или 100%, как это было в 1991 году. То есть все определяется только после того, как вино сделано.

 

— Мое личное мнение таково: такие вина, как Chateau Petrus, ни в коем случае нельзя заедать. Это своего рода культовое вино, оно предназначено для общения, для работы, для медитации… Это вино, которое надо вкушать. Конечно, можно взять немного сыра, хлеба…

— Вы знаете, вот как раз во французской культуре мы с этим не соглашаемся! Я не могу пить вино, великое вино, если нет еды. У меня просто не выдержит желудок! Хотя, что говорить, каждое утро я, конечно, дегустирую пару десятков вин, но я не могу пить вино просто как аперитив! Мой обычный день выглядит так: утром я дегустирую 20 — 30 вин, потом я возвращаюсь домой и для того, чтобы прочистить себе рецепторы, пью шампанское.

Относительно вопроса о сочетании вина и еды проводились разные изучения, многие известные сомелье в мельчайших деталях изучали правила соединения продуктов и вина. Я, безусловно, согласен с тем, что некоторые блюда портят вкус вина. Просто некоторые справедливо считают, что при соединении еды и вина происходит что-то особенное, некое магическое соединение…

— Как я понимаю, Вы обращаете серьезное внимание на все природные изменения и связываете выращивание винограда с фазами луны и энергетическими изменениями?

— Вы знаете, нас, конечно, всегда интересовали такие вопросы, как и в целом вопросы климата, климатических изменений. Мы уважаем природу, стараемся ее понять и иногда пытаемся ее интерпретировать, и в этом отношении мы стараемся придерживаться строго научных подходов.

 

— Я задал этот вопрос неслучайно: я знаю, что Ваш энолог Жан-Клод Берруэ обращал на это значительное внимание.

— Жан-Клод — наш заслуженный энолог, работавший в Петрюс и других поместьях. Сейчас он ушел на пенсию, а на его место заступил его сын. Но Жан-Клод, конечно же, не отошел от дел полностью, он продолжает быть консультантом — не только для вин компании, но также и для вин других хозяйств. Представляете, ведь Жан-Клод Берруэ — это человек, который создал 43 вина! Как же от него отказаться? Это же живая память, это настоящая энциклопедия! И это всемирный бренд.

Безусловно, мы продолжаем интересоваться подобными исследованиями. Вы знаете, есть несколько ступенек биодинамики, как это называют сегодня. Мы вообще были первыми в этом направлении 30 лет назад. У нас был маленький виноградник в Сент-Эмильоне (некоторое время назад мы его продали). И вот именно там мы первыми в регионе применили биодинамику.

И здесь все прекрасно, когда стоит хорошая погода. Но Вы видели вчера вечером, какая была гроза? Какая же может быть биодинамика с такими грозами? Можно просто потерять весь урожай! Если я буду таким образом развлекаться с Петрюсом, тогда мне скажут: «Вы совсем выжили из ума, месье!» То есть здесь все очень просто. Чистая биодинамика не может работать здесь, в Бордо, с таким климатом.

 

Биодинамика

Это направление в сельском хозяйстве предполагает отказ от использования химических удобрений, при этом для удобрения почвы и борьбы с вредителями используется компост, приготовленный особым образом с добавлением гомеопатических препаратов. Важной составляющей биодинамики является переосмысление традиционных крестьянских приемов ведения хозяйства, которые перестали использоваться в индустриальную эпоху, а также соотнесение ритмов ведения хозяйства с макрокосмическими факторами — влиянием фаз Луны, Солнца и небесных тел.

Основателем биодинамики считается австрийский философ Рудольф Штайнер (1861 — 1925), ученик Кришнамурти и Елены Блаватской, автор трактатов в области философии и теории науки, основатель антропософии, «науки о духе», которая на практике применяется в архитектуре, театральном искусстве, педагогике, а также широко используется во многих современных компаниях и банках.

Некоторые виноделы в Бордо практикуют биодинамический способ, не сообщая об этом на контрэтикетках. Крупнейшим открытым последователем и пропагандистом биодинамики является Мишель Шапутье из долины Роны, владеющий виноградниками площадью 250 га.

 

Мой ритм вопросов создавал какое-то напряжение у Моэкса, но это был шанс, может быть, единственный, поэтому мне ничего не оставалось, как продолжать наращивать ритм. Правда, при этом Муэкс начал немного нервничать и пару раз выходил из комнаты.

 

— В России только ленивый не знает слово Петрюс. Но, в основном, об этом любят рассуждать жены богатых людей. На вопрос «Какое вино Вы пьете?» они отвечают: «Конечно же, Петрюс». «А с чем Вы пьете Петрюс?» «Хорошо идет под курочку». Проблема в том, что Петрюс — очень известное имя, но когда общаешься с людьми, возникает впечатление, что они не понимают ни идею, ни философию, ни вкус этого вина. И естественно, что меня как человека, ратующего за вкус и качество, удивляет и даже беспокоит такая позиция. Это все равно, что человек, не разбирающийся в живописи, начинает высказывать свое мнение о таких полотнах, как «Мона Лиза дель Джаконда».

— Мы привыкли относиться к этому спокойно. И Вы знаете, мотив следующий: когда успех таков, что его сложно контролировать, в любом случае это касается всего. Всегда есть часть мифа, часть какой-то мистерии. Все это способствует рождению этой легенды.

 

— Это понятно: если исходить из важности продвижения на рынке, то любая реакция хороша. Но с позиции культуры это, по меньшей мере, спорно, когда на столе стоит два ящика Петрюса для того, чтобы запить какую-то непонятную еду… Как Вы думаете, какое количество ненастоящего Петрюс в России?

— Как Вы знаете, поделки шато Петрюс существуют, но почему-то лично я не встречался с теми людьми, которые пьют подделки. Мы общаемся только со своими личными дистрибьюторами, которые на нас работают и которых мы знаем лично. Мы занимаемся российским рынком и хорошо знаем его.

 

— Вы думаете, что можно хорошо знать российский рынок?

— О, Россию сложно постичь, потому что это такая огромная страна! Нельзя говорить об одном рынке… рынков много, поэтому в географическом плане просто невозможно говорить о какой-то единой картине…

Но так как нашими партнерами выступают непосредственно дистрибьюторы, которые находятся в России, то нас, прежде всего, интересует, чтобы они проводили изучение рынка, чтобы лучше понимать нужды этого рынка. Вот этим нуждам мы и стараемся соответствовать.

Раньше я часто приезжал в Россию, поэтому знаю российский рынок вполне неплохо. Для нас он важен в экономическом и эмоциональном плане.

Нам очень часто нужно соблюдать корректность, потому что в России есть много людей, которые действительно любят Петрюс, но не хотят, чтобы о них говорили, поэтому они просто остаются в тени. Вот эти люди нас и интересуют, а не те, которые устраивают большие банкеты и пьют вина так, как Вы рассказываете.

Тот есть мы тоже через свои лазейки стараемся найти своих людей — истинных ценителей настоящего вина.

 

— А какие регионы в России Вы посещаете?

— Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург… Конечно, сейчас рынок развивается все активнее, потому что десять лет назад, когда я бывал в Вашей стране, все дистрибьюторы концентрировались в основном в этих городах.

 

— Вы знаете, я неплохо знаю российский рынок вина. В стране всего несколько производителей, и культура сейчас, по сути, только формируется.

— Все придет. Это, конечно, медленный процесс…

 

— Да, это медленный процесс, но проблема в том, что круг людей, потребляющих вино, расширяется значительно интенсивнее круга тех, кто разбирается в нем.

— Вы затронули очень важный вопрос — это воспитание и обучение. В России процесс обучения происходит, прежде всего, благодаря изданиям о вине. Я считаю эволюцию неизбежным и очень важным процессом. И это особенность не только России, но и всех других рынков.

Надо сказать, что это отсутствие культуры вина свойственно в больше степени другим странам, потому что Россия — это, в общем-то, не новый рынок для вина. На российском рынке важны два фактора: во-первых, Россия также производит вино, то есть уже есть культура потребления вина, потому что на национальном уровне вино существует. И во-вторых, в старые времена, о которых в наши дни молодое поколение не знает, в России потребляли самые лучшие вина в мире! Когда я читаю Пушкина, я нахожу тому много прямых свидетельств. Так что все это остается в наследии.

Сегодня мы прилагаем очень большие усилия для правильной организации своей дистрибьюторской сети в России. У нас несколько партнеров, и мы как раз пытаемся сейчас по договоренности с ними писать на контрэтикетке, что импорт был осуществлен такой-то компанией. Это одна из идей о защите имени и воспитании рынка.

Я думаю, что мы придем к такому качеству, что то питание вкусом, о котором Вы говорите и пишете, может произойти посредством Вашей деятельности, а также работе дистрибьюторов… Япония в свое время начинала с нуля, и за тридцать лет в этой стране появилось очень много знатоков вина.

 

— Да, но одно время японцы совсем перестали пить вино Бордо из-за того, что вместо того, чтобы развивать их вкус, их завалили некачественным вином.

— Любой рынок — это ведь пропасть, в которую все сходит, все стекается…

 

— Я говорю здесь даже, скорее, о продавцах… если бы культура тех, кто привозит вино, развивалась бы также активно, как и вина, то не было бы такой пропасти.

— Это исключительно важный момент. И поэтому для дистрибьюторов, с которыми мы работаем, мы организовали школу сомелье. Для нас это очень важный проект, который делает рекламу вина и также воспитывает вкус.

Прежде всего для нас важны люди, которые работают, профессионалы, которые стараются воспитывать и продвигать рынок. Для нас это крайне важно, так как мы производим вина высокого класса. И эти люди должны внушить доверие своим клиентам, которые потом вкладывают свои деньги и покупают наше вино.

 

— В связи с кризисом у Вас уменьшилось количество продаж?

— Конечно.

 

— Я думаю, что… можно совет?

— С удовольствием. Я открыт любым рекомендациям.

 

— Я думаю, что сейчас нужно беспокоиться не о том, сколько продать на московском рынке, а о том, чтобы подготовить рынок через 2 — 3 года. Дело в том, что сейчас все перестраивается.

— Я благодарен за этот совет, это очень хороший комментарий. Если говорить о философии, то это нечто непреложное в компании, нечто семейное. И наша философия — думать о том, что будет в будущем. В этом и есть сила: мы не хотим получения быстрой прибыли, мы предпочитаем думать о будущем. Думать о том, будем ли мы с этими людьми через два года, через пять, десять лет. В этом сила, в этом качество семейной компании — думать о будущем.

 

— Да, это очень важно. Нужно понимать, что Россия — это не только Москва и Питер, что крайне важно смотреть в будущее. Я считаю, что сейчас в России очень хорошее время, потому что идет некая чистка, отмирает много ненужного. Поэтому, собственно, я и затеял этот проект, хотя многие мне говорили: «Да ты что? Всем плохо, а ты тут журнал выпускаешь!»

— Здесь это известно всем, что начинать нужно именно в период кризиса.

 

— Если продолжать разговор о философии Вашей компании, что бы Вы могли еще отметить?

— Первое положение нашей философии — это прежде всего то, что вино должно делаться на винограднике. И при условии, что есть хороший виноград, мы просто обязаны сделать хорошее вино. Это основное — качество винограда.

Далее, конечно же, важно выражение терруара. Прежде всего, мы уважаем землю. Нет никакого технического секрета, каких-то концентраторов или выпаривателей, мы следуем классическому способу производства вина. Третье — это уважение винограда или сырья, неиспользование современных технологий и исключительная точность в операциях.

— Вы знаете, я встречался с Арнольдом Эчартом из Мендосы. Когда я пришел к нему, он пил свое вино и просто смотрел на меня. А я сидел и ждал. Минут через пять он спросил: «Что пришел?» Я говорю: «Пришел поговорить». «А ты Борхеса читал?» — и начинает читать мне его. Я говорю: «Здорово!» «Правда?» — и продолжает читать, пьет свое вино и читает Борхеса. Потом спрашивает: «Ты хочешь познать аргентинское вино?» Я говорю: «Да!» — «Тогда ты должен познать культуру!»

— Это точно, это абсолютно точно.

— Аргентина — это мате, танго, Борхес… А потом мы стали пить его вино. Смысл в том, что нельзя подходить к хорошему вину как к чему-то посредственному.

— Совершенно правильно. Вы знаете, для того чтобы об этом поговорить, конечно, нужны часы и часы. Но что очень важно? Что такое культура? У нее двойное значение: во французском языке «культура» — это агрокультура, сельское хозяйство, и я больше чем уверен, что у терруара есть память.

Например, вино, виноградная лоза, виноград… Почему вина, которые производятся в Помроли, имеют вкус вишни? Откуда пошло название Помроль? Это означает «фруктовые сады», здесь раньше росли вишни. В то время как в Калифорнии, например, росли сливы. Получается, что калифорнийские вина сливовые, они полны этого вкуса, когда Вы их пробуете. Пойяк, Касис — это черная смородина… то есть это и есть тот смысл, что для нас составляет понятие «агрокультура», сельское хозяйство.

Я полностью согласен, чтобы понять аргентинское вино, надо читать Борхеса. Когда я начал делать вино в Калифорнии, я читал там Стейнбека, а здесь — Мишеля Монтеня. Затем Мориака… У Мишеля Монтеня был свой собственный винный замок, в двадцати километрах отсюда. И вот его «Очерки» — что может быть лучше?

Таким образом, я говорю о двойном подходе к культуре: это и сельское хозяйство, агрокультура, и литература.

 

— Но я хочу сказать еще больше: виноград берет и генетическую память из земли, и мы можем говорить о галлах, о кельтах. Мы можем говорить о тамплиерах, бенедиктинцах.

— А также о римлянах. Вот рядом с Сент-Эмильоном, где шато Белер (Château Belair), есть еще римские камни.

 

Время, поджимающее меня не столько диалогом с Муэксом, сколько ожиданием Пьера Люртона, заставляло меня позиционировать себя не совсем верно. Я чувствовал это в напряжении Муэкса, ожидая каждую минуту, что он скажет «все».

 

— Видите ли, я беспокоюсь, прежде всего, за Россию, — продолжил, однако, я. — И мне хотелось бы, чтобы Вы принесли сюда, в первую очередь, культуру. Вы — лейбл, Ваше слово стоит пяти других. В России было много «легких» денег, и многие пьют вино не потому, что они разбираются во вкусе, а просто у них есть много денег. Но на самом деле, не это проблема, меня беспокоит то, что происходит в ресторанах, в небольших городах… Я хорошо знаю Россию, постоянно по ней езжу — от запада до востока. Хорошие вина пришли, но, к сожалению, города не могут покупать напрямую, они делают это только через Москву. Вам нужно обязательно приглашать людей из регионов, если Вы не можете сами туда поехать.

— Вы знаете, я в этой связи опять вспоминаю японский рынок. В 1972 году туда продали много дорого и при этом плохого вина, был период кризиса. Потом они воспитывались, сами себя обучали, и сейчас для нас просто счастье туда ездить, потому что перед нами настоящие знатоки. У них есть понимание вина и чувство изысканности.

Я думаю, что для России… к сожалению, это действительно правда, что туда часто посылали посредственные вина. Нынешний кризис, конечно, прежде всего экономический, но я больше чем уверен, что россияне станут большими знатоками и ценителями вина. И здесь Ваш журнал играет важную роль. Это очень положительный момент для развития качественного ощущения и восприятия вина.

 

Дальше наш разговор переключился на посредственные определения, и из-за поджимающего времени (а я хотел со временем посетить еще и шато Петрюс) я перевел тему на само шато Петрюс. И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Муэкс заявил, что мы поедем немедленно и на месте сами все посмотрим. Но я физически не мог этого сделать, так как меня ждала другая встреча, и я опирался на этот пресловутый час.

И тогда я выпаливаю Муэксу что-то типа: «Извините, только на Петрюс у меня нет времени». Дальше драматургия перешла в трагикомедию. Муэкс просто не знал, что мне сказать, он выбежал из комнаты и опять вбежал, размахивая руками и все время ругаясь. В общем, спектакль сразу приобрел сюжет завершения в сложных формах.

Однако отступать некуда, позади Москва. И я в этот критический момент говорю ему: «А пофотографироваться?» Моэкс достаточно жестко отвечает: «Хорошо». Мы выходим в другую комнату, где я добавляю: «А вино?»

В общем, приносят вино, мы его пробуем и фотографируемся. На этом надо бы сказать «тушите свет!», но Муэкс опять куда-то выбегает и через полминуты возвращается с бутылкой Петрюс 2005 года и с несколько эксцентричным видом протягивает ее мне обеими руками.

Выражение моего лица было просто сложно передать. «Мне! Петрюс 2005!» — еле повернулся у меня язык. «Да», — сказал он. В общем, Муэкс уже не знаю в который раз перевернул мое состояние, и я начал чувствовать, что попал в фазу брожения. Захотелось почитать Пушкина, который был любезно открыт Моэксом для нашей встречи.

«У меня нет слов, месье Муэкс!» — «Заверните его, — сказал он помощникам, — и пусть едут, раз у них нет времени».

Человек уходит с бутылкой, минут через пять Муэкс опять исчезает и возвращается, передавая мне фирменную коробку, где должен был лежать Петрюс-2005. Мы тепло прощаемся, и я направлюсь к Пьеру Лютону, где меня ждут другие интересные события. На следующий день раздается звонок с просьбой вернуть бутылку. «Вот это уже экшн», — подумал я.

«Вам, к сожалению, перепутали бутылку и дали вино, которое еще в исследовании. Мы уважаемая компания и не хотели бы, чтобы непроверенное вино выходило из нашего шато, — так приблизительно было сказано. — Пожалуйста, перешлите нам его обратно, а мы вышлем Вам проверенное».

Буквально на следующий день, уже из Болгарии, я отправил им обратно бутылку, но вино взамен мне так и не выслали. Написал я это для того, чтобы Вы понимали: Петрюс — это не вино, это нерв, который проявляется как в самом Муэксе, так и в его действиях. Я же хочу здесь показать Муэкса таким образом, что Вы понимали, что великие не только выражают себя особым образом, но и имеют на это право.